...Падший ангел - сын греха...
понедельник, 19 ноября 2012
Ты - чья-то нежность, чья-то боль, Ты - чьё-то неземное наваждение ! Кому-то очень трудно быть с тобой, А кто-то молит вновь о наслаждении. Ты - чей-то неоконченный роман, В безумно драгоценном переплёте, Ты - чей-то оберег и талисман, Сильней которых в мире не найдёте! Ты - чья-то безответная любовь, Что мечется порой между годами, А, может быть, ты просто Ангел чей-то, На землю посланный Богами?
воскресенье, 18 ноября 2012
Немагу понять что лучше в этой жизни,жизнь или смерть каждый выберает наверное сваё,недавно ездил на похороны друга посмотрел на него и понел что каждый человем может умереть даже не ждав этого просто из за какой небудь мелочи и это обидно потомушто первыми уходят замечательныё люди а гавно всё остаётся.я не понемаю почему так присходит и наверное не пойму!
четверг, 26 марта 2009
вторник, 02 сентября 2008
четверг, 10 июля 2008
люди поздравте у нас с исилиель скоро свадьба ура!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
ты скоро станеш папой .................ура я скоро стану папой!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! 
вторник, 04 марта 2008
Мы не похожи на киноактрис,
Мы ходим по Москве глазами вниз.
По внешности монахини скромней.
Ах, внешность, что ж скрывается за ней!
Но скрипнет в роще старая сосна,
В окно заглянет полная луна,
В глазах зажжется дикий огонек,
И обернется встречный паренек...
По метлам девоньки, сегодня ж наш черед.
И с визгом, хохотом, красавицы, вперед.
В глазах — огонь, в душе — кураж.
Айда, подруги, на шабаш!
Кого не встретим, точно будет наш.
Но вот и замуж, годы-то кратки.
Стирать мужьям их грязные носки.
Готовить борщ, растить детей,
Тушить пожар, ловить коней
И чахнуть от безвылазной тоски.
Но скрипнет в роще старая сосна,
В окно заглянет полная луна,
В глазах зажжется дикий огонек,
И чертыхнется встречный паренек...
По метлам, бабоньки, сегодня ж наш черед.
И с визгом, хохотом, красавицы, вперед.
В глазах — огонь, в душе — кураж.
Айда, подруги, на шабаш!
Кого не встретим, точно будет наш.
Но вот и старость, пенсия, инфаркт.
Судьба уж нам не сдаст козырных карт.
Все отгорело, пепел лишь внутри.
Ах, где ж вы, годы девичьи мои...
Но скрипнет в роще старая сосна,
В окно заглянет полная луна,
В глазах зажжется дикий огонек,
И поперхнется встречный паренек...
По метлам, бабушки, сегодня ж наш черед.
И с визгом, хохотом, красавицы, вперед.
В глазах — огонь, в душе — кураж.
Айда, подруги, на шабаш!
Кого не встретим, точно будет наш.
Кого не встретим, точно будет наш.
(с) песня Марины Пановой
Мы ходим по Москве глазами вниз.
По внешности монахини скромней.
Ах, внешность, что ж скрывается за ней!
Но скрипнет в роще старая сосна,
В окно заглянет полная луна,
В глазах зажжется дикий огонек,
И обернется встречный паренек...
По метлам девоньки, сегодня ж наш черед.
И с визгом, хохотом, красавицы, вперед.
В глазах — огонь, в душе — кураж.
Айда, подруги, на шабаш!
Кого не встретим, точно будет наш.
Но вот и замуж, годы-то кратки.
Стирать мужьям их грязные носки.
Готовить борщ, растить детей,
Тушить пожар, ловить коней
И чахнуть от безвылазной тоски.
Но скрипнет в роще старая сосна,
В окно заглянет полная луна,
В глазах зажжется дикий огонек,
И чертыхнется встречный паренек...
По метлам, бабоньки, сегодня ж наш черед.
И с визгом, хохотом, красавицы, вперед.
В глазах — огонь, в душе — кураж.
Айда, подруги, на шабаш!
Кого не встретим, точно будет наш.
Но вот и старость, пенсия, инфаркт.
Судьба уж нам не сдаст козырных карт.
Все отгорело, пепел лишь внутри.
Ах, где ж вы, годы девичьи мои...
Но скрипнет в роще старая сосна,
В окно заглянет полная луна,
В глазах зажжется дикий огонек,
И поперхнется встречный паренек...
По метлам, бабушки, сегодня ж наш черед.
И с визгом, хохотом, красавицы, вперед.
В глазах — огонь, в душе — кураж.
Айда, подруги, на шабаш!
Кого не встретим, точно будет наш.
Кого не встретим, точно будет наш.
(с) песня Марины Пановой
четверг, 31 января 2008
Люди, помогите - спасите, дайте добрый совет как жить на этом белом свете!!!
вторник, 20 ноября 2007
Изначально поездка в Серпухов намечалась на 17 число на 2 часа дня. Туда должны были поехать пять человек. Трое из них собрались на Курском вокзале, ожидая Агата. Потом получилось, что Агат позвонил и сказал, что он не успевает, чтобы мы втроем ехали на Южную, типа мы поедем на автобусе.
Вот и чего: мы прождали Агата два часа на Южной. Когда он все-таки приехал, за 5 минут до отхода автобуса, мы выскочили на улицу. Подойдя к автобусу, мы увидели, что людей возле автобуса стоит где-то автобуса на три, а автобус один.
Здесь Агат, матюгнувшись, предложил поехать на электричке. Здесь уже матюгаться начали все, в том числе и я.
Но так как оказалось, что делать больше нечего, все поехали... обратно на Курский вокзал. Доехали до Курского. Поняли, что опоздали на электричку. А следующая через 40 минут. Взяв по пиву и пожрать, мы пошли ждать на платформу. При этом узнав, что у Агата с собой в пакете 4 литра водки, бутылка шампанского, какая-то ореховая настойка и молоко, потому что мы ехали не только на пати, но и на день рождения одной девушки.
До Серпухова мы доехали почти без приключений, но там нас ждали ещё двое, но когда мы с ними встретились и узнали, что Монах не заказал машины, все начали матюгаться в два раза сильнее, и плюнув на это пошли в "Перекресток", закупаться пивом и энергетиками. Закупившись, тормознули две машины до клуба, отдав по 100 рэ за машину. Доехали до клуба. Который называется Mostclub, который находится на Клубной улице. Зашли.
Арт-директор провела нас с vip-зал, после чего, выпив по рюмке, Агат поперся за пульт, поиграть для себя... в наушниках. После чего подошел я и Фейт - именниница. И в этот момент мы увидели входящих в клуб людей в камуфляже, подозрительно похожих на ОМОН, увидев их, мы начали втроем крутиться возле пульта, делая вид, что мы все dj и в этом всем разбираемся. Хотя dj только Агат.
После чего мы с именниницей, схватив рюмки, ушли к нашим и пошли курить на улицу. Когда мы вышли, мы поняли, что это не ОМОН, а охрана.
Началось само пати, где мы с Агатом достали основного djя этого клуба, потому что мы забыли купить запивку.
В общем, поездка прошла на ура. В Москву возвращались без приключений.
В общем, с нами ездить опасно. Возьмите во внимание: мы - психи.
Вот и чего: мы прождали Агата два часа на Южной. Когда он все-таки приехал, за 5 минут до отхода автобуса, мы выскочили на улицу. Подойдя к автобусу, мы увидели, что людей возле автобуса стоит где-то автобуса на три, а автобус один.
Здесь Агат, матюгнувшись, предложил поехать на электричке. Здесь уже матюгаться начали все, в том числе и я.
Но так как оказалось, что делать больше нечего, все поехали... обратно на Курский вокзал. Доехали до Курского. Поняли, что опоздали на электричку. А следующая через 40 минут. Взяв по пиву и пожрать, мы пошли ждать на платформу. При этом узнав, что у Агата с собой в пакете 4 литра водки, бутылка шампанского, какая-то ореховая настойка и молоко, потому что мы ехали не только на пати, но и на день рождения одной девушки.
До Серпухова мы доехали почти без приключений, но там нас ждали ещё двое, но когда мы с ними встретились и узнали, что Монах не заказал машины, все начали матюгаться в два раза сильнее, и плюнув на это пошли в "Перекресток", закупаться пивом и энергетиками. Закупившись, тормознули две машины до клуба, отдав по 100 рэ за машину. Доехали до клуба. Который называется Mostclub, который находится на Клубной улице. Зашли.
Арт-директор провела нас с vip-зал, после чего, выпив по рюмке, Агат поперся за пульт, поиграть для себя... в наушниках. После чего подошел я и Фейт - именниница. И в этот момент мы увидели входящих в клуб людей в камуфляже, подозрительно похожих на ОМОН, увидев их, мы начали втроем крутиться возле пульта, делая вид, что мы все dj и в этом всем разбираемся. Хотя dj только Агат.
После чего мы с именниницей, схватив рюмки, ушли к нашим и пошли курить на улицу. Когда мы вышли, мы поняли, что это не ОМОН, а охрана.
Началось само пати, где мы с Агатом достали основного djя этого клуба, потому что мы забыли купить запивку.
В общем, поездка прошла на ура. В Москву возвращались без приключений.
В общем, с нами ездить опасно. Возьмите во внимание: мы - психи.
понедельник, 19 ноября 2007
вторник, 13 ноября 2007
Народ, как же надоели все эти проблемы с работой и прочим, иг где найдешь нормальных людей, которые хотят и будут работать. ну да ладно, работа есть, люди каким-то образом нашлись, теперь сидим и нормально работаем, страдаем фигней, а денюжка кааапааает. в общем, весело.
сидя на работе, общаюсь со своей девушкой, всякие напарники, правда, пытаются мешать, но им это плохо удается.
а так же эти напарники устраивают пати, на которые мы скоро поедем в прекрасный город Серпухов! А dj на этой пати будет - DJ Agat, который будет ставить свои сэты, и это очень радует
а так же этот гад Агат обзывает меня DJ Космичь
и меня это немного раздражает. плюс он хочет поставить меня на флаер с этим ником
ну, а в остальном все хорошо и велликолепно.
всем спасибо, всем удачи.
сидя на работе, общаюсь со своей девушкой, всякие напарники, правда, пытаются мешать, но им это плохо удается.
а так же эти напарники устраивают пати, на которые мы скоро поедем в прекрасный город Серпухов! А dj на этой пати будет - DJ Agat, который будет ставить свои сэты, и это очень радует
а так же этот гад Агат обзывает меня DJ Космичь
и меня это немного раздражает. плюс он хочет поставить меня на флаер с этим ником ну, а в остальном все хорошо и велликолепно.
всем спасибо, всем удачи.
четверг, 18 октября 2007
Серебряный ангел, уйди от ненужного бога.
Слети в мои руки, согрей меня новым началом.
Мы были бы вместе, но быть нам осталось немного,
Возьми мою душу, не слушая, что нашептала.
Неси меня дальше - туда, где найти не сумеют.
Последние дни мы пробудем с тобою на пару.
Лети осторожнее, выронить ношу не смея,
Лети далеко - причаститься к великому дару.
Мелькают внизу города и погосты,
Разбиться несложно, остаться непросто,
Правдивая сказка, реальная небыль -
Серебряный ангел холодного неба.
Серебряный ангел, давай собираться в дорогу.
Нам долго лететь, не устать бы от легкой поклажи.
С собою прихватим лишь то, что дано не от бога,
Дано от Того, Кто вовек о себе не расскажет.
Пойдем по небесной дороге земными путями,
Покурим одну на двоих на коротком привале.
Не будем бояться того, что мы выбрали сами,
Без боли припомним, как бывших своих оставляли.
Мелькают внизу города и погосты,
Разбиться несложно, вернуться непросто
Правдивая сказка, реальная небыль -
Серебряный ангел холодного неба.
Серебряный ангел, не нам с полпути возвращаться.
Тяжелые крылья насквозь облака пробивают.
Увидевшим нас будет лучше про то отмолчаться -
Поверят в рассказ, лишь когда сумасшедшим признают.
И что нам до мира, которому мы не по силам,
Пускай остаются довольные существованьем.
Не наша забота - от счастья плясать на могилах,
Не наша печаль - кое-как пережить расставанье.
Нас ждут впереди города и погосты,
Легко потеряться, расстаться непросто.
Правдивая сказка, реальная небыль -
Серебряный ангел холодного неба.
Слети в мои руки, согрей меня новым началом.
Мы были бы вместе, но быть нам осталось немного,
Возьми мою душу, не слушая, что нашептала.
Неси меня дальше - туда, где найти не сумеют.
Последние дни мы пробудем с тобою на пару.
Лети осторожнее, выронить ношу не смея,
Лети далеко - причаститься к великому дару.
Мелькают внизу города и погосты,
Разбиться несложно, остаться непросто,
Правдивая сказка, реальная небыль -
Серебряный ангел холодного неба.
Серебряный ангел, давай собираться в дорогу.
Нам долго лететь, не устать бы от легкой поклажи.
С собою прихватим лишь то, что дано не от бога,
Дано от Того, Кто вовек о себе не расскажет.
Пойдем по небесной дороге земными путями,
Покурим одну на двоих на коротком привале.
Не будем бояться того, что мы выбрали сами,
Без боли припомним, как бывших своих оставляли.
Мелькают внизу города и погосты,
Разбиться несложно, вернуться непросто
Правдивая сказка, реальная небыль -
Серебряный ангел холодного неба.
Серебряный ангел, не нам с полпути возвращаться.
Тяжелые крылья насквозь облака пробивают.
Увидевшим нас будет лучше про то отмолчаться -
Поверят в рассказ, лишь когда сумасшедшим признают.
И что нам до мира, которому мы не по силам,
Пускай остаются довольные существованьем.
Не наша забота - от счастья плясать на могилах,
Не наша печаль - кое-как пережить расставанье.
Нас ждут впереди города и погосты,
Легко потеряться, расстаться непросто.
Правдивая сказка, реальная небыль -
Серебряный ангел холодного неба.
А в начале было слово - кто сказал, что не пиздеж.
Разделили да воздали всем дебилам по уму.
После было очень мило - как с иголки да на нож.
А потом хотели выжить и не знали, почему.
Инстинктивное стремленье самого себя спасти,
А для этого по трупам, оступаясь вкривь и вкось,
За углом у белой стенки помолись да окрести,
А к руке приклеен ножик - оторви его да брось.
На сарае есть картина, нарисована углем,
Но дожди разъели-смыли, не прочесть и не понять.
А в начале было чудо - расползлось оно пятном,
Раскаталось по асфальту, неохота отскребать.
Так валялось, разлагалось с незапамятных времен,
Вызывая загрязненье окружающей среды,
Воздух жаркого июля, ароматом напоен
Доносил чудесный запах до невидимой звезды.
А звезда - она светила, указал дорогу свет,
Лучше нету того свету - это каждый должен знать,
По дороге, да вприпрыжку, да с восторгом - на тот свет,
А на то, что нет дороги, можно просто начихать.
Изначально было пусто, забросали все землей,
Забросали и забыли, уничтожив пустоту,
Чтоб топтали без боязни свято место сапогом,
Да, поклоны отбивая, не смотрели в высоту.
Океан сверкал под солнцем, поглядеть да потонуть,
Зачеркнуть бы за минуту важный план на много лет,
Ничего не оставалось, как обратно повернуть -
Света нет в конце туннеля и туннеля тоже нет.
Изначально было время - потеряли навсегда,
Поклянись священной книгой - это истинная ложь,
Бесконечное болото, да вонючая вода,
А в начале было слово - значит, попросту пиздеж.
Небо крестом четвертовано,
А звезды с глазами блядскими
Твердой рукой размалеваны
Всех цветов радуги красками.
Выйдете да взгляните-ка,
Как исказилось облако,
На колокольне висельник,
Бьется в припадке колокол.
Выродки черных воронов,
Выкормыши стервятников,
На все четыре стороны
Мордой к земле - и ладненько,
На все четыре стенки лезть,
Только побелкой пачкаться,
Что нам расскажет летопись,
Где грешники обозначились.
На небеса зачислены,
Красной строкой отмазаны,
Тихо делились мыслями,
Все слова были сказаны,
И продолжали долго бы
Сами себя насиловать,
Да словно снег на головы
Вышел указ - помиловать.
Бегали по инстанциям,
Пробуя апеллировать,
В горе не красоваться ли,
В счастье ли быть красивыми.
Все до конца уплачено,
К черту былые горести.
Если беда - до плача ли,
И - ни слезинки в гордости.
На оборотной стороне Креста
Засохла кровь, пролитая во Имя.
Там - отсветы священного костра
Из мыслей, что посмели быть другими.
Там - крестоносца острое копье
И вопли изнасилованных женщин,
Шло по земле коварное зверье,
Тела и души нехристей калеча.
Там еретик под пытками хрипит,
Там - выжившие подлецы и трусы
И золотом награбленным горит
Святая надпись: "Орден Иисуса".
На оборотной стороне Креста
Те, кто отдался добровольно в рабство,
Все те, кого рождала нищета,
Покорная законам христианства.
"Не смейте выделяться из толпы,
Вы все должны идти одной дорогой" -
Кричат с амвона сытые попы
И кормят паству мыслями о боге.
А ну, рабы! Подайте-ка на храм!
Да сохранит вас, грешных, божья сила!
Навек изгнанье - ищущим умам,
Зато живут слюнявые дебилы.
Ярка души поповской красота,
И какова она - давно известно.
И, сняты с тайной стороны Креста,
Воняют кровью деньги духовенства.
Разделили да воздали всем дебилам по уму.
После было очень мило - как с иголки да на нож.
А потом хотели выжить и не знали, почему.
Инстинктивное стремленье самого себя спасти,
А для этого по трупам, оступаясь вкривь и вкось,
За углом у белой стенки помолись да окрести,
А к руке приклеен ножик - оторви его да брось.
На сарае есть картина, нарисована углем,
Но дожди разъели-смыли, не прочесть и не понять.
А в начале было чудо - расползлось оно пятном,
Раскаталось по асфальту, неохота отскребать.
Так валялось, разлагалось с незапамятных времен,
Вызывая загрязненье окружающей среды,
Воздух жаркого июля, ароматом напоен
Доносил чудесный запах до невидимой звезды.
А звезда - она светила, указал дорогу свет,
Лучше нету того свету - это каждый должен знать,
По дороге, да вприпрыжку, да с восторгом - на тот свет,
А на то, что нет дороги, можно просто начихать.
Изначально было пусто, забросали все землей,
Забросали и забыли, уничтожив пустоту,
Чтоб топтали без боязни свято место сапогом,
Да, поклоны отбивая, не смотрели в высоту.
Океан сверкал под солнцем, поглядеть да потонуть,
Зачеркнуть бы за минуту важный план на много лет,
Ничего не оставалось, как обратно повернуть -
Света нет в конце туннеля и туннеля тоже нет.
Изначально было время - потеряли навсегда,
Поклянись священной книгой - это истинная ложь,
Бесконечное болото, да вонючая вода,
А в начале было слово - значит, попросту пиздеж.
Небо крестом четвертовано,
А звезды с глазами блядскими
Твердой рукой размалеваны
Всех цветов радуги красками.
Выйдете да взгляните-ка,
Как исказилось облако,
На колокольне висельник,
Бьется в припадке колокол.
Выродки черных воронов,
Выкормыши стервятников,
На все четыре стороны
Мордой к земле - и ладненько,
На все четыре стенки лезть,
Только побелкой пачкаться,
Что нам расскажет летопись,
Где грешники обозначились.
На небеса зачислены,
Красной строкой отмазаны,
Тихо делились мыслями,
Все слова были сказаны,
И продолжали долго бы
Сами себя насиловать,
Да словно снег на головы
Вышел указ - помиловать.
Бегали по инстанциям,
Пробуя апеллировать,
В горе не красоваться ли,
В счастье ли быть красивыми.
Все до конца уплачено,
К черту былые горести.
Если беда - до плача ли,
И - ни слезинки в гордости.
На оборотной стороне Креста
Засохла кровь, пролитая во Имя.
Там - отсветы священного костра
Из мыслей, что посмели быть другими.
Там - крестоносца острое копье
И вопли изнасилованных женщин,
Шло по земле коварное зверье,
Тела и души нехристей калеча.
Там еретик под пытками хрипит,
Там - выжившие подлецы и трусы
И золотом награбленным горит
Святая надпись: "Орден Иисуса".
На оборотной стороне Креста
Те, кто отдался добровольно в рабство,
Все те, кого рождала нищета,
Покорная законам христианства.
"Не смейте выделяться из толпы,
Вы все должны идти одной дорогой" -
Кричат с амвона сытые попы
И кормят паству мыслями о боге.
А ну, рабы! Подайте-ка на храм!
Да сохранит вас, грешных, божья сила!
Навек изгнанье - ищущим умам,
Зато живут слюнявые дебилы.
Ярка души поповской красота,
И какова она - давно известно.
И, сняты с тайной стороны Креста,
Воняют кровью деньги духовенства.
Здесь чужая земля, здесь чужие небо, солнце и звезды,
Здесь Америка, блин, ну а ты хули думал, милый мой?
Так держись за свое - слишком рано может сделаться поздно,
Если вдруг слишком слаб, то окрестят полосой и звездой.
Мне б напиться сейчас, только водка - двадцать баксов поллитра,
И накладно курить: сигареты - тридцать баксов за блок,
А народ - всех цветов, словно в песне - "Как цветная палитра",
Но никто не поймет, что чертовски эмигрант одинок.
Эмигрант из России, считай, эмигрировал из жизни,
Из привычных условий, из тепла объятий дружеских рук,
Только здесь, далеко, понимаешь, что зовется Отчизной,
Только здесь сознаешь, что разлука не бывает к добру.
Угадай, почему никогда здесь, как в России, не будет,
Почему каждый третий мужик - это явный пидорас?
А я знаю ответ - эти янки очень странные люди
Оттого, что они вверх ногами относительно нас.
А Россия моя - не березки да опавшие клены,
Не бескрайность лесов, не луга и полевые цветы,
Мои думы о ней - как с утра пришедший чертик зеленый,
Потому, что Россия для меня на века - всего лишь ты.
А пока нам с тобой только голос в телефоне до почта,
Но не верь никому, кто уверен, что так будет всегда,
Я вернусь, год - не срок, это значит - не поставлена точка,
Но пока что ко мне шесть присосок протянула звезда.
Я продам ту звезду и куплю пятнадцать ящиков водки,
Чтоб явился ко мне поутру зеленый маленький черт,
Мы хуями испишем всю свободы статую в Нью-Йорке
И завалимся спать под крутой американский забор.
Воздух упруг, ночь коротка.
Жизнь - огонек на фитиле.
Словно кивок издалека -
Вера в себя в черном стекле.
Блики луны бьют по глазам.
Слишком легко, если не ждать.
Сломанный кайф бросить к чертям,
Жить - догорать. Жить - подыхать.
Строгий запрет на тормоза.
Ниже к рулю - губы кусать.
Кто впереди - выйди назад.
Боль и восторг в кучу мешать.
Рваться вперед через предел.
Чувствовать смерть чуть впереди.
Кто не поймал - тот не успел,
Кто не поймет - тот не один.
Все впереди - вдаль полоса.
Ох, не успеть - скоро восход.
Все на себя - за два часа,
Сдержанный стон. Сомкнутый рот.
Жизнь - от винта. Ржавая сталь.
Что-то не так - все, как во сне.
Класть в разворот. Шлем об асфальт.
Кровью строка на полотне.
Бог на небе глухо квасит -
богу мир осточертел.
У апостолов христовых
собирает на стакан.
Позабыл, что очень много
нужных, важных срочных дел.
С ангелочками ушлялся
по небесным кабакам.
И как раз тогда на небо
я сподобилась предстать -
Я подохла под забором
возле винного ларька.
Есть в кармане два червонца,
только надо отыскать,
Где возможно в райских кущах
прикупить себе пивка.
Ароматные цветочки,
реки с медом-молоком.
Ну а мне по барабану -
задолбал меня сушняк.
Вдруг заметила, что пьяный
ангел дрыхнет под мостом,
И за облаком красивым
вижу вывеску: "Кабак".
В кабаке дым коромыслом -
бог пропился до креста.
Непристойные куплеты
небожители орут.
Херувимы из охраны
строго смотрят по местам,
На резиновых дубинках
белы крылышки растут.
Вот Гаврила - он с кастетом
и заточкой в сапоге,
Вместе с богом пропивает
обоюдоострый меч.
Бог стреляет сигареты
и монетки мнет в руке,
Как пройти бы, чтобы сразу
не смогли меня засечь?
Бог архангелову тогу
всю слезами измочил,
Ради этакого горя
был отложен страшный суд.
Хорошо, меня не видно -
дым табачный все покрыл,
Я кидаю два червонца,
а рублями не берут.
"Попроси, поди, у бога" -
ангел-бармен мне сказал.
"Сделай, бог, благое дело,
и стаканчик мне налей!"
Тут-то бог на полуслове
излиянья оборвал,
И сказал: "Пойду лечиться,
я допился до людей!"
Кто кому сейчас явился,
это надо бы понять,
Только как здесь разберешься
с пребольшого бодуна?
Просто надо было время
поудобней выбирать,
Просто я не верю в бога,
как не верит он в меня.
Здесь Америка, блин, ну а ты хули думал, милый мой?
Так держись за свое - слишком рано может сделаться поздно,
Если вдруг слишком слаб, то окрестят полосой и звездой.
Мне б напиться сейчас, только водка - двадцать баксов поллитра,
И накладно курить: сигареты - тридцать баксов за блок,
А народ - всех цветов, словно в песне - "Как цветная палитра",
Но никто не поймет, что чертовски эмигрант одинок.
Эмигрант из России, считай, эмигрировал из жизни,
Из привычных условий, из тепла объятий дружеских рук,
Только здесь, далеко, понимаешь, что зовется Отчизной,
Только здесь сознаешь, что разлука не бывает к добру.
Угадай, почему никогда здесь, как в России, не будет,
Почему каждый третий мужик - это явный пидорас?
А я знаю ответ - эти янки очень странные люди
Оттого, что они вверх ногами относительно нас.
А Россия моя - не березки да опавшие клены,
Не бескрайность лесов, не луга и полевые цветы,
Мои думы о ней - как с утра пришедший чертик зеленый,
Потому, что Россия для меня на века - всего лишь ты.
А пока нам с тобой только голос в телефоне до почта,
Но не верь никому, кто уверен, что так будет всегда,
Я вернусь, год - не срок, это значит - не поставлена точка,
Но пока что ко мне шесть присосок протянула звезда.
Я продам ту звезду и куплю пятнадцать ящиков водки,
Чтоб явился ко мне поутру зеленый маленький черт,
Мы хуями испишем всю свободы статую в Нью-Йорке
И завалимся спать под крутой американский забор.
Воздух упруг, ночь коротка.
Жизнь - огонек на фитиле.
Словно кивок издалека -
Вера в себя в черном стекле.
Блики луны бьют по глазам.
Слишком легко, если не ждать.
Сломанный кайф бросить к чертям,
Жить - догорать. Жить - подыхать.
Строгий запрет на тормоза.
Ниже к рулю - губы кусать.
Кто впереди - выйди назад.
Боль и восторг в кучу мешать.
Рваться вперед через предел.
Чувствовать смерть чуть впереди.
Кто не поймал - тот не успел,
Кто не поймет - тот не один.
Все впереди - вдаль полоса.
Ох, не успеть - скоро восход.
Все на себя - за два часа,
Сдержанный стон. Сомкнутый рот.
Жизнь - от винта. Ржавая сталь.
Что-то не так - все, как во сне.
Класть в разворот. Шлем об асфальт.
Кровью строка на полотне.
Бог на небе глухо квасит -
богу мир осточертел.
У апостолов христовых
собирает на стакан.
Позабыл, что очень много
нужных, важных срочных дел.
С ангелочками ушлялся
по небесным кабакам.
И как раз тогда на небо
я сподобилась предстать -
Я подохла под забором
возле винного ларька.
Есть в кармане два червонца,
только надо отыскать,
Где возможно в райских кущах
прикупить себе пивка.
Ароматные цветочки,
реки с медом-молоком.
Ну а мне по барабану -
задолбал меня сушняк.
Вдруг заметила, что пьяный
ангел дрыхнет под мостом,
И за облаком красивым
вижу вывеску: "Кабак".
В кабаке дым коромыслом -
бог пропился до креста.
Непристойные куплеты
небожители орут.
Херувимы из охраны
строго смотрят по местам,
На резиновых дубинках
белы крылышки растут.
Вот Гаврила - он с кастетом
и заточкой в сапоге,
Вместе с богом пропивает
обоюдоострый меч.
Бог стреляет сигареты
и монетки мнет в руке,
Как пройти бы, чтобы сразу
не смогли меня засечь?
Бог архангелову тогу
всю слезами измочил,
Ради этакого горя
был отложен страшный суд.
Хорошо, меня не видно -
дым табачный все покрыл,
Я кидаю два червонца,
а рублями не берут.
"Попроси, поди, у бога" -
ангел-бармен мне сказал.
"Сделай, бог, благое дело,
и стаканчик мне налей!"
Тут-то бог на полуслове
излиянья оборвал,
И сказал: "Пойду лечиться,
я допился до людей!"
Кто кому сейчас явился,
это надо бы понять,
Только как здесь разберешься
с пребольшого бодуна?
Просто надо было время
поудобней выбирать,
Просто я не верю в бога,
как не верит он в меня.
Дорога к Аду через ад
Лежит земной.
Пойдем вперед и наугад,
Пойдем со мной.
Нас ждут опасности в пути,
Нелегок путь,
Уже нельзя с него сойти,
Нельзя свернуть.
Пройдем сквозь воду и огонь,
Сквозь круговерть.
В конце ждет не Небесный Конь,
Нас встретит Смерть.
Но и она не принесет свет и покой,
Кругами Ада поведет
Меня с тобой.
Дорога к Аду через ад
Змеею вдаль.
Идем вперед и наугад,
В глазах печаль.
Непрощенный
Цвет души твоей - светло-черный,
Как рубин, твоя кровь красна.
Непрощенный, живи непрощенным
И не знай ни покоя, ни сна!
Да, в плеяде красавцев лощеных
Никогда ты не сможешь блистать.
Непрощенный, живи непрощенным
И не надо себя продавать!
В этом мире спокойных и сонных
Вряд ли сможешь ты долго прожить,
Непрощенный, умри непрощенным,
Лишь тогда тебя буду любить!
И среди оборзевшей кодлы,
Для которой вся жизнь - звон рубля,
Где законы суровы и подлы,
Там теперь непрощенная - я!
Бывает в бутылках, бывает в годах,
Бывает в кубах и любимых глазах,
В глуби сорняками заросших траншей,
На блещущих лезвиях острых ножей.
Бывает в секундах - последних всегда,
На дне, где застыла гнилая вода,
На гиблых помойках, в роскошных дворцах,
В надежных руках и на лживых речах.
Бывает от бесов и разных богов,
В распластанных крыльях железных орлов,
В парче и алмазах, в огне и дыму,
Подарит суму и загонит в тюрьму.
Бывает в борьбе за ненужную боль,
Бывает, как вечно проигранный бой,
Проходит впустую, горит в облаках
И тонет в уже бесполезных деньгах.
То круто взлетает, то падает вниз -
Вот призрачный миг, именуемый Жизнь.
По жизни - к дьяволу! В разнос,
Зигзагом на излом,
Ломался крюк, срывался трос,
Крошился ржавый лом.
Вперед, к чертям, без тормозов,
Прорваться в запредел,
А кто-то, хоть и был готов,
Но все же не успел.
Как будто пьян, как будто рад,
Что смерть на взлете взял,
Презревший Рай, прошедший Ад
Что на Земле терял?
Последний час, предсмертный миг,
Длиннее жизни всей,
И оборвал победный крик
Семь тысяч прошлых дней.
Семь тысяч дней борьбы - за что?
За смерть? За боль? За цель?
За то, чтоб чаши видеть дно?
Ходить, не прячась в щель?
За то, чтоб жизнь успеть прожить
И все исполнить в ней -
И полюбить, и умереть -
Все за семь тысяч дней!
Паденье было - как полет,
За взрывом смех звучал,
Ополоумевший народ
Метался и орал.
И были слезы в их глазах -
Никто не понимал -
Над Смертью он, погибнув так,
Победу одержал!
Забравший власть, свершивший месть,
Не сдерживай коней!
Ты не бесследно прожил здесь
Свои семь тысяч дней.
Нежеланный ребенок волчихи больной,
Ты живешь, разрушая свой собственный храм,
Да от жизни такой - хоть завой, хоть в запой,
Да от жизни такой лучше сдохнуть к чертям.
Ты - один из последних волков на Земле,
Ты - один из последних Хранителей Слов,
И рвануться бы вдаль, только шея в петле,
На блестящем ноже запекается кровь.
Умирают друзья на горячем снегу,
Их загнали в углы, затравили толпой,
Первый Волчий Закон - смерть оскалом к врагу,
А "Беги, пока жив" - это только второй.
Так беги, пока жив, ты остался один,
Попытайся спастись, если нужен кому,
Только пуля в груди, только боль впереди,
Да последние проблески скрылись в дыму.
И тогда ты оставишь последнюю весть,
И Слова, что хранил, лягут кровью на лист,
Может, глупый волчонок, играющий здесь,
Их прочтет, осознает и вновь возродит.
Ты - последний из ныне живущих волков,
Ты отбросишь трусливый девиз "Не смогу".
Оглянись, посмотри, ко всему ли готов?
Первый Волчий Закон - смерть оскалом к врагу.
Идти до конца по годами отточенной кромке -
Как будто плясать гопака на балу у чертей,
Ломается жизнь, проходя на пожизненной ломке,
Как балансировка на грани ста тысяч смертей.
Удар кулака - разлетается мир на осколки,
Хотя б отраженный, раз прочий нельзя раскрошить,
Подавятся волей последние пьяные волки,
Строкой обличая фантомные боли души.
Зализаны раны и наглухо двери забиты,
Кому подыхать на кресте, а кому - от креста.
Блокируя дверь, что с другой стороны перекрыта,
Не помнить о тех, кто остался за ней навсегда.
Не верьте цветению - сохнут цветы на помойке,
Но все же никто здесь до них не пытался цвести.
Идти до конца по годами отточенной кромке,
В закрытых глазах не огни - так хоть угли нести.
И хуже плевка - деликатных людей недомолвки,
Страшнее петли неразорванный крепкий аркан,
И старые песни последней концертной подборки
Исполнены смысла, как выпитый утром стакан.
Испачкать блокнот - словно выслушать исповедь бога,
Принявши за бога кумира из хрупкого льда.
За долгие годы дай бог отойти ненамного
От жизни, которая ставит клеймо навсегда.
Нет смысла смывать надоевшую татуировку
И высшую меру свободы к себе применять.
Опять продолжается вечная балансировка.
Но Ангел-Хранитель уже научился стрелять.
Лежит земной.
Пойдем вперед и наугад,
Пойдем со мной.
Нас ждут опасности в пути,
Нелегок путь,
Уже нельзя с него сойти,
Нельзя свернуть.
Пройдем сквозь воду и огонь,
Сквозь круговерть.
В конце ждет не Небесный Конь,
Нас встретит Смерть.
Но и она не принесет свет и покой,
Кругами Ада поведет
Меня с тобой.
Дорога к Аду через ад
Змеею вдаль.
Идем вперед и наугад,
В глазах печаль.
Непрощенный
Цвет души твоей - светло-черный,
Как рубин, твоя кровь красна.
Непрощенный, живи непрощенным
И не знай ни покоя, ни сна!
Да, в плеяде красавцев лощеных
Никогда ты не сможешь блистать.
Непрощенный, живи непрощенным
И не надо себя продавать!
В этом мире спокойных и сонных
Вряд ли сможешь ты долго прожить,
Непрощенный, умри непрощенным,
Лишь тогда тебя буду любить!
И среди оборзевшей кодлы,
Для которой вся жизнь - звон рубля,
Где законы суровы и подлы,
Там теперь непрощенная - я!
Бывает в бутылках, бывает в годах,
Бывает в кубах и любимых глазах,
В глуби сорняками заросших траншей,
На блещущих лезвиях острых ножей.
Бывает в секундах - последних всегда,
На дне, где застыла гнилая вода,
На гиблых помойках, в роскошных дворцах,
В надежных руках и на лживых речах.
Бывает от бесов и разных богов,
В распластанных крыльях железных орлов,
В парче и алмазах, в огне и дыму,
Подарит суму и загонит в тюрьму.
Бывает в борьбе за ненужную боль,
Бывает, как вечно проигранный бой,
Проходит впустую, горит в облаках
И тонет в уже бесполезных деньгах.
То круто взлетает, то падает вниз -
Вот призрачный миг, именуемый Жизнь.
По жизни - к дьяволу! В разнос,
Зигзагом на излом,
Ломался крюк, срывался трос,
Крошился ржавый лом.
Вперед, к чертям, без тормозов,
Прорваться в запредел,
А кто-то, хоть и был готов,
Но все же не успел.
Как будто пьян, как будто рад,
Что смерть на взлете взял,
Презревший Рай, прошедший Ад
Что на Земле терял?
Последний час, предсмертный миг,
Длиннее жизни всей,
И оборвал победный крик
Семь тысяч прошлых дней.
Семь тысяч дней борьбы - за что?
За смерть? За боль? За цель?
За то, чтоб чаши видеть дно?
Ходить, не прячась в щель?
За то, чтоб жизнь успеть прожить
И все исполнить в ней -
И полюбить, и умереть -
Все за семь тысяч дней!
Паденье было - как полет,
За взрывом смех звучал,
Ополоумевший народ
Метался и орал.
И были слезы в их глазах -
Никто не понимал -
Над Смертью он, погибнув так,
Победу одержал!
Забравший власть, свершивший месть,
Не сдерживай коней!
Ты не бесследно прожил здесь
Свои семь тысяч дней.
Нежеланный ребенок волчихи больной,
Ты живешь, разрушая свой собственный храм,
Да от жизни такой - хоть завой, хоть в запой,
Да от жизни такой лучше сдохнуть к чертям.
Ты - один из последних волков на Земле,
Ты - один из последних Хранителей Слов,
И рвануться бы вдаль, только шея в петле,
На блестящем ноже запекается кровь.
Умирают друзья на горячем снегу,
Их загнали в углы, затравили толпой,
Первый Волчий Закон - смерть оскалом к врагу,
А "Беги, пока жив" - это только второй.
Так беги, пока жив, ты остался один,
Попытайся спастись, если нужен кому,
Только пуля в груди, только боль впереди,
Да последние проблески скрылись в дыму.
И тогда ты оставишь последнюю весть,
И Слова, что хранил, лягут кровью на лист,
Может, глупый волчонок, играющий здесь,
Их прочтет, осознает и вновь возродит.
Ты - последний из ныне живущих волков,
Ты отбросишь трусливый девиз "Не смогу".
Оглянись, посмотри, ко всему ли готов?
Первый Волчий Закон - смерть оскалом к врагу.
Идти до конца по годами отточенной кромке -
Как будто плясать гопака на балу у чертей,
Ломается жизнь, проходя на пожизненной ломке,
Как балансировка на грани ста тысяч смертей.
Удар кулака - разлетается мир на осколки,
Хотя б отраженный, раз прочий нельзя раскрошить,
Подавятся волей последние пьяные волки,
Строкой обличая фантомные боли души.
Зализаны раны и наглухо двери забиты,
Кому подыхать на кресте, а кому - от креста.
Блокируя дверь, что с другой стороны перекрыта,
Не помнить о тех, кто остался за ней навсегда.
Не верьте цветению - сохнут цветы на помойке,
Но все же никто здесь до них не пытался цвести.
Идти до конца по годами отточенной кромке,
В закрытых глазах не огни - так хоть угли нести.
И хуже плевка - деликатных людей недомолвки,
Страшнее петли неразорванный крепкий аркан,
И старые песни последней концертной подборки
Исполнены смысла, как выпитый утром стакан.
Испачкать блокнот - словно выслушать исповедь бога,
Принявши за бога кумира из хрупкого льда.
За долгие годы дай бог отойти ненамного
От жизни, которая ставит клеймо навсегда.
Нет смысла смывать надоевшую татуировку
И высшую меру свободы к себе применять.
Опять продолжается вечная балансировка.
Но Ангел-Хранитель уже научился стрелять.
хлещет тьма в раскрылое окно
сотни этажей, десятки тысяч клеток
и на миллионы душ желание одно
и не всем давно избавится от черных меток
нужен шаг, один лишь шаг вперед
чтобы за спиною крылья развернулись
нужен шаг, один лишь шаг вперед
только б лишь сомненья не вернулись
тридцать с чем-то клеток до земли
когодками страх вцепился в душу
у кого-то крылья развернуться не смогли
вдруг и я в последнее мгновенье струшу
тридцать с чем-то клеток падать вниз
если в крылья не смогу поверить
или вечно скрытый тьмной корниз
я опять шагами буду мерять
тишина, спакойствие грядет
силуэт шагнул судьбе на встречу
взмах крыла, и кто-то небо обретет
значит черной меткой не отмечен
нужен шаг, один лишь шаг вперед
чтобы за спиною крылья распахнулись
нужен шаг, один лишь шаг вперед
толькоб лишь сомненья не вернулись...
посмотри, кровь на руках
нет, она не моя, не бойся
тишина... обижигает страх
не смотри... отвернись... закройся...
посмотри, я опять смеюсь
до последнего вздоха, шага
помотри, я в стеклянные двери бьюсь
на безумство похожа отваго
посмотри, я искала бой
а нашла лишь руины идилий
и с песка подбирает нежный прибой
лепестки твоих белых лилий
посмотри, тени дрожат
холодом пламя сковало
и мгновенья как прежде куда-то спешат
им не важно чем я рисковала...
сколько раз я горела в огне
сколько судий петлю мне сулили
убежала от копий и стрел
а теперь буд-то душу спалили
я назад ни когда не глядела
впереди только пытки и плаха
лучшеб в легкие болт самострела
чтобы не быть сомненью и стахам
чтобы я осознать не успела
тех мгновений, что всодят с ума
и плевать, что когда-то хотела
повстречаться со смертю сама
я потом осознала свой промах
жизнь бесценна, одна на двоих
чем одной жить в господских хоромах
буду мертвой в объятьях твоих
сотни этажей, десятки тысяч клеток
и на миллионы душ желание одно
и не всем давно избавится от черных меток
нужен шаг, один лишь шаг вперед
чтобы за спиною крылья развернулись
нужен шаг, один лишь шаг вперед
только б лишь сомненья не вернулись
тридцать с чем-то клеток до земли
когодками страх вцепился в душу
у кого-то крылья развернуться не смогли
вдруг и я в последнее мгновенье струшу
тридцать с чем-то клеток падать вниз
если в крылья не смогу поверить
или вечно скрытый тьмной корниз
я опять шагами буду мерять
тишина, спакойствие грядет
силуэт шагнул судьбе на встречу
взмах крыла, и кто-то небо обретет
значит черной меткой не отмечен
нужен шаг, один лишь шаг вперед
чтобы за спиною крылья распахнулись
нужен шаг, один лишь шаг вперед
толькоб лишь сомненья не вернулись...
посмотри, кровь на руках
нет, она не моя, не бойся
тишина... обижигает страх
не смотри... отвернись... закройся...
посмотри, я опять смеюсь
до последнего вздоха, шага
помотри, я в стеклянные двери бьюсь
на безумство похожа отваго
посмотри, я искала бой
а нашла лишь руины идилий
и с песка подбирает нежный прибой
лепестки твоих белых лилий
посмотри, тени дрожат
холодом пламя сковало
и мгновенья как прежде куда-то спешат
им не важно чем я рисковала...
сколько раз я горела в огне
сколько судий петлю мне сулили
убежала от копий и стрел
а теперь буд-то душу спалили
я назад ни когда не глядела
впереди только пытки и плаха
лучшеб в легкие болт самострела
чтобы не быть сомненью и стахам
чтобы я осознать не успела
тех мгновений, что всодят с ума
и плевать, что когда-то хотела
повстречаться со смертю сама
я потом осознала свой промах
жизнь бесценна, одна на двоих
чем одной жить в господских хоромах
буду мертвой в объятьях твоих
Босиком по трупам обгорелым,
Тот, кто дважды умер - не воскреснет,
Но Хранитель держит под прицелом -
Знай свое единственное место.
Знай свое единственное время,
Не надейся быть живым и выжить,
Море крови будет по колено,
Раны языки огня залижут.
Благодарно принял бы проклятье,
Только мертвецы не проклинают,
Одинокий чертик на закате
Рюмкой водки бога поминает.
На кресте повесился Всевышний,
Кто теперь озвучит колокольни?
Не надейся быть живым и выжить,
Вечным одиночеством клейменый.
Сомневайся в истинности Слова
Уходи, не в силах оглянуться,
На пути небесном - след подковы,
Счастье тем. кто не сумел вернуться.
Уходи по крошеву надежды,
Знай свою единственную веру,
И любовь уже не будет прежней,
Просто ли для мертвых быть примером.
Светят над окончившейся жизнью
Огоньки посмертного решенья.
Но спокойно и бескомпромиссно
Непрощенный принял Отреченье.
Не верь тому, кто тебя простил
За то, что ты стал собой.
А если поверишь - не хватит сил
До донышка выпить боль.
За все, что проходит и не вернуть,
За всех, кто славно подох,
За свой единственно верный путь
Еще раз на посошок.
По острым осколкам забытых звезд,
По трупам упавших здесь,
Взойдешь на промокший от крови мост
На смерти поставишь крест.
И будешь по праху надежд и снов
Без веры идти вперед,
Затянутся в узел концы кругов
Над бликами мерзлых вод.
Оставшиеся повторяют ложь
И лбом пробивают пол,
Но ты, даже сломанный, не уйдешь
Туда, откуда пришел.
Смотри - я навстречу тебе иду,
Без тех же кривых дорог,
И завтра в незнамо каком году
Мы встретимся в нужный срок.
И будем идти- не одни теперь,
Насколько нам хватит сил,
Пока не откроет глухую дверь
Тот свет, что не нас слепил.
Не будет приютом уютный дом
За мраком сырой стены,
Не жди - мы, конечно же, не умрем -
Мы не были рождены.
Тот, кто дважды умер - не воскреснет,
Но Хранитель держит под прицелом -
Знай свое единственное место.
Знай свое единственное время,
Не надейся быть живым и выжить,
Море крови будет по колено,
Раны языки огня залижут.
Благодарно принял бы проклятье,
Только мертвецы не проклинают,
Одинокий чертик на закате
Рюмкой водки бога поминает.
На кресте повесился Всевышний,
Кто теперь озвучит колокольни?
Не надейся быть живым и выжить,
Вечным одиночеством клейменый.
Сомневайся в истинности Слова
Уходи, не в силах оглянуться,
На пути небесном - след подковы,
Счастье тем. кто не сумел вернуться.
Уходи по крошеву надежды,
Знай свою единственную веру,
И любовь уже не будет прежней,
Просто ли для мертвых быть примером.
Светят над окончившейся жизнью
Огоньки посмертного решенья.
Но спокойно и бескомпромиссно
Непрощенный принял Отреченье.
Не верь тому, кто тебя простил
За то, что ты стал собой.
А если поверишь - не хватит сил
До донышка выпить боль.
За все, что проходит и не вернуть,
За всех, кто славно подох,
За свой единственно верный путь
Еще раз на посошок.
По острым осколкам забытых звезд,
По трупам упавших здесь,
Взойдешь на промокший от крови мост
На смерти поставишь крест.
И будешь по праху надежд и снов
Без веры идти вперед,
Затянутся в узел концы кругов
Над бликами мерзлых вод.
Оставшиеся повторяют ложь
И лбом пробивают пол,
Но ты, даже сломанный, не уйдешь
Туда, откуда пришел.
Смотри - я навстречу тебе иду,
Без тех же кривых дорог,
И завтра в незнамо каком году
Мы встретимся в нужный срок.
И будем идти- не одни теперь,
Насколько нам хватит сил,
Пока не откроет глухую дверь
Тот свет, что не нас слепил.
Не будет приютом уютный дом
За мраком сырой стены,
Не жди - мы, конечно же, не умрем -
Мы не были рождены.
Господи, прости! Господи, грешна.
Было не мое - выпила до дна.
Вдохновил толпу, повелел распять,
Оглянусь назад - нечего терять.
Выхожу одна, чересчур светло.
На руках хрустит битое стекло,
На асфальте кровь. Вечность и покой.
Если не вернусь, позову с собой.
Говорят, что вновь начинаю жить.
Но проходит жизнь - некого любить.
Никому на крест не заказан путь.
Господи, прости. Господи, забудь.
На сырой воде замешалась боль.
Ухожу - себе изменять с собой,
Чтобы пережить инфернальный рай.
Господи, прости. Господи, прощай.
У дворняг не бывает могил,
Им крестов и надгробий не ставят,
Старый поп под мерцанье кадил
Бога в память о них не восславит.
Не объявит молчанье король,
Не приспустятся гордые флаги...
Лишь, привычно таящие боль,
Выпьют водки другие дворняги.
Два визажиста элитного класса
Подкрасят мои строго сжатые губы,
Замаскируют фингал под глазом.
Разбитую морду посыпят пудрой.
Черной тушью подкрасят ресницы,
Дело благое - и денег не жалко,
Я должна очень красиво смотреться
Перед прогулкой на катафалке...
Мне вас не жаль, погибшие на взлете,
Сгоревшие на мертвых берегах,
Огонь, что вы в себе не донесете,
Лучом заката вспыхнет в облаках.
Не грянет гром, земля не содрогнется,
И не сверкнет стрела на небесах,
Когда еще раз кто-то не вернется,
Сорвавшись от вершины в двух шагах.
Но за собой он следы оставит,
Следы, что к верной гибели ведут,
И те, кто может вечный лед расплавить,
Опять по тем следам навек уйдут.
Но так не может вечно продолжаться,
И должен кто-то остальным сказать,
Что лучше и спокойнее - остаться.
Ему поддакнут: <Хватит умирать>.
Последние, что к облакам взлетают,
Останутся в решении тверды
И не свернут, хотя и точно знают -
Сгорят в лучах ненайденной звезды.
И снова вы огонь в себе несете,
Хоть смерть дается в жизни только раз.
Мне вас не жаль, погибшие на взлете,
Но кто, если не я, заменит вас?
Вы просмотрите свет - я уйду в темноту,
Вы пойдете наверх - я зароюсь в песок,
Вы собьетесь с пути - я дорогу найду
И раскрою обманы в назначенный срок.
Там. где солнца не видно, встречая рассвет,
Навсегда оборву путеводную нить,
Вы шепнете проклятья и плюнете вслед -
Вы уже заебались меня хоронить.
Мой серебряный узел - кольцо на руке -
Это знак Отреченья от ложных путей.
По истлевшим телам ухожу налегке
Мне не надо от вас ни врагов, ни друзей.
Черным пламенем вспыхнет, сгорая, душа,
Станут пеплом ненужные прошлые дни.
Так ли жить хорошо, если жизнь хороша,
Так ли просто не верить в <Спаси-сохрани>.
Вы ослепнете, глядя на солнечный круг,
Я не выйду на свет - он лишен темноты.
Вы сплетеньем в бессилии поднятых рук
Не собьете меня с неземной высоты.
Те же буквы в начале другого листа
На бескрайнем болоте огни разожгут,
И тогда Иисус наебнется с креста -
Ваши ржавые гвозди его не спасут.
Зажелтели на пепле обломки Звезды,
Это лезвие бритвы и пропасти край.
Возле серого камня у черной воды
Обрету свой навеки потерянный рай.
В этих темных озерах не ловится кайф,
С этой темной скалы не увидеть рассвет...
Вы прониклись убогой идеей Pro-life,
Я сижу в одиночестве, слушая Death.
Было не мое - выпила до дна.
Вдохновил толпу, повелел распять,
Оглянусь назад - нечего терять.
Выхожу одна, чересчур светло.
На руках хрустит битое стекло,
На асфальте кровь. Вечность и покой.
Если не вернусь, позову с собой.
Говорят, что вновь начинаю жить.
Но проходит жизнь - некого любить.
Никому на крест не заказан путь.
Господи, прости. Господи, забудь.
На сырой воде замешалась боль.
Ухожу - себе изменять с собой,
Чтобы пережить инфернальный рай.
Господи, прости. Господи, прощай.
У дворняг не бывает могил,
Им крестов и надгробий не ставят,
Старый поп под мерцанье кадил
Бога в память о них не восславит.
Не объявит молчанье король,
Не приспустятся гордые флаги...
Лишь, привычно таящие боль,
Выпьют водки другие дворняги.
Два визажиста элитного класса
Подкрасят мои строго сжатые губы,
Замаскируют фингал под глазом.
Разбитую морду посыпят пудрой.
Черной тушью подкрасят ресницы,
Дело благое - и денег не жалко,
Я должна очень красиво смотреться
Перед прогулкой на катафалке...
Мне вас не жаль, погибшие на взлете,
Сгоревшие на мертвых берегах,
Огонь, что вы в себе не донесете,
Лучом заката вспыхнет в облаках.
Не грянет гром, земля не содрогнется,
И не сверкнет стрела на небесах,
Когда еще раз кто-то не вернется,
Сорвавшись от вершины в двух шагах.
Но за собой он следы оставит,
Следы, что к верной гибели ведут,
И те, кто может вечный лед расплавить,
Опять по тем следам навек уйдут.
Но так не может вечно продолжаться,
И должен кто-то остальным сказать,
Что лучше и спокойнее - остаться.
Ему поддакнут: <Хватит умирать>.
Последние, что к облакам взлетают,
Останутся в решении тверды
И не свернут, хотя и точно знают -
Сгорят в лучах ненайденной звезды.
И снова вы огонь в себе несете,
Хоть смерть дается в жизни только раз.
Мне вас не жаль, погибшие на взлете,
Но кто, если не я, заменит вас?
Вы просмотрите свет - я уйду в темноту,
Вы пойдете наверх - я зароюсь в песок,
Вы собьетесь с пути - я дорогу найду
И раскрою обманы в назначенный срок.
Там. где солнца не видно, встречая рассвет,
Навсегда оборву путеводную нить,
Вы шепнете проклятья и плюнете вслед -
Вы уже заебались меня хоронить.
Мой серебряный узел - кольцо на руке -
Это знак Отреченья от ложных путей.
По истлевшим телам ухожу налегке
Мне не надо от вас ни врагов, ни друзей.
Черным пламенем вспыхнет, сгорая, душа,
Станут пеплом ненужные прошлые дни.
Так ли жить хорошо, если жизнь хороша,
Так ли просто не верить в <Спаси-сохрани>.
Вы ослепнете, глядя на солнечный круг,
Я не выйду на свет - он лишен темноты.
Вы сплетеньем в бессилии поднятых рук
Не собьете меня с неземной высоты.
Те же буквы в начале другого листа
На бескрайнем болоте огни разожгут,
И тогда Иисус наебнется с креста -
Ваши ржавые гвозди его не спасут.
Зажелтели на пепле обломки Звезды,
Это лезвие бритвы и пропасти край.
Возле серого камня у черной воды
Обрету свой навеки потерянный рай.
В этих темных озерах не ловится кайф,
С этой темной скалы не увидеть рассвет...
Вы прониклись убогой идеей Pro-life,
Я сижу в одиночестве, слушая Death.
"когда иссякают запасы вина
мешают забыться цена и вина
становится в тягость любая война
и все идет на..."
Смыкались руки петлей объятий
На синих трупах земных друзей.
Земле от неба - одно распятье,
Во имя неба не счесть смертей.
К чему креститься дрожащей лапой,
Ничто не вечно, луна не в счет.
Прощайте, люди. Снимите шляпу.
С меня хватило - иду вперед.
Любите бога, врагам прощайте,
В грехах покайтесь, шепча в бреду.
Добро ищите, в своих стреляйте.
Ебитесь в жопу. А я пойду.
Мой путь не легкий, мой путь не трудный -
Он просто в корне совсем другой.
Тут не помогут значок нагрудный,
С печатью ксивы и дух святой.
Лишь только воля к своей свободе,
Желанье жизни - здесь и сейчас.
Пусть на пределе и на исходе,
К себе приду, отойдя от вас.
К чему печали топить в стакане,
Никто не вспомнит, а я не в счет.
Но кто-то любит ходить по грани,
А кто-то просто на ней живет.
Не жизнь, а смерть кончается до срока.
Прощай, душа. Иди, куда захочешь.
Растают на листах оконных стекол
Картинки, нарисованные ночью.
Заклеено разбитое корыто.
Слабеет боль, со скукой замешавшись,
Когда опять иду к дверям открытым
И возвращаюсь, круто обломавшись.
Прощайте все, кто не успел в живых остаться,
Я остаюсь, и с вами мне не по пути.
Почти всегда приходит время расставаться,
Почти всегда в другую сторону идти.
Не вижу смысла в бесконечных оправданьях,
За их сетями не укроешься от лжи.
Я не хочу за общестадное признанье
Платить черненым серебром своей души.
Мои следы уже затеряны во мраке,
Их не увидят обреченные на свет.
Вы убегаете, измотанные страхом,
Я остаюсь, начав свой путь со слова "нет".
Почти с рожденья сознаю себя изгоем,
Но в этой жизни только раз дано решать.
Да, можно жить и быть обласканным толпою,
Но лучше боль и одиночество принять.
Не надо мне ни покаяний, ни прощений,
Утрите сопли - больше нечего терять.
Себе оставьте книгу хитрых измышлений,
Я отвергаю то, что вы пытались дать.
Зачем разгадывать забытые страницы,
Зачем клеймить себя фальшивым ярлыком.
Мой выбор прост, и он не может измениться -
Решив остаться, ухожу своим путем.
Легко не будет. Но жалеть о том не стоит,
Перед собою я безгрешна и чиста.
Пока живу - ищу навеки непокоя,
Мечтая сдохнуть без могилы и креста.
А вы отбросите последние сомненья,
Уйдите прочь - куда, зачем - да все равно.
На видном месте я повешу объявленье:
"Не забывайте, выходя, закрыть окно".
мешают забыться цена и вина
становится в тягость любая война
и все идет на..."
Смыкались руки петлей объятий
На синих трупах земных друзей.
Земле от неба - одно распятье,
Во имя неба не счесть смертей.
К чему креститься дрожащей лапой,
Ничто не вечно, луна не в счет.
Прощайте, люди. Снимите шляпу.
С меня хватило - иду вперед.
Любите бога, врагам прощайте,
В грехах покайтесь, шепча в бреду.
Добро ищите, в своих стреляйте.
Ебитесь в жопу. А я пойду.
Мой путь не легкий, мой путь не трудный -
Он просто в корне совсем другой.
Тут не помогут значок нагрудный,
С печатью ксивы и дух святой.
Лишь только воля к своей свободе,
Желанье жизни - здесь и сейчас.
Пусть на пределе и на исходе,
К себе приду, отойдя от вас.
К чему печали топить в стакане,
Никто не вспомнит, а я не в счет.
Но кто-то любит ходить по грани,
А кто-то просто на ней живет.
Не жизнь, а смерть кончается до срока.
Прощай, душа. Иди, куда захочешь.
Растают на листах оконных стекол
Картинки, нарисованные ночью.
Заклеено разбитое корыто.
Слабеет боль, со скукой замешавшись,
Когда опять иду к дверям открытым
И возвращаюсь, круто обломавшись.
Прощайте все, кто не успел в живых остаться,
Я остаюсь, и с вами мне не по пути.
Почти всегда приходит время расставаться,
Почти всегда в другую сторону идти.
Не вижу смысла в бесконечных оправданьях,
За их сетями не укроешься от лжи.
Я не хочу за общестадное признанье
Платить черненым серебром своей души.
Мои следы уже затеряны во мраке,
Их не увидят обреченные на свет.
Вы убегаете, измотанные страхом,
Я остаюсь, начав свой путь со слова "нет".
Почти с рожденья сознаю себя изгоем,
Но в этой жизни только раз дано решать.
Да, можно жить и быть обласканным толпою,
Но лучше боль и одиночество принять.
Не надо мне ни покаяний, ни прощений,
Утрите сопли - больше нечего терять.
Себе оставьте книгу хитрых измышлений,
Я отвергаю то, что вы пытались дать.
Зачем разгадывать забытые страницы,
Зачем клеймить себя фальшивым ярлыком.
Мой выбор прост, и он не может измениться -
Решив остаться, ухожу своим путем.
Легко не будет. Но жалеть о том не стоит,
Перед собою я безгрешна и чиста.
Пока живу - ищу навеки непокоя,
Мечтая сдохнуть без могилы и креста.
А вы отбросите последние сомненья,
Уйдите прочь - куда, зачем - да все равно.
На видном месте я повешу объявленье:
"Не забывайте, выходя, закрыть окно".